 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Т-100. Неслучившийся ренессанс многобашенных танковНовые потребностиГражданская война в Испании 1936-1937 гг. упоминается в современных учебниках истории мельком, оставшись незначительным эпизодом в тени Второй мировой. Однако эхо боев за Пиренеями достаточно громко прозвучало в кабинетах советского военного руководства: именно в Испании малокалиберная скорострельная противотанковая артиллерия впервые в полный голос заявила о себе как о грозной силе. Стало ясно, что к ней необходимо отнестись с должным вниманием. На заседании Научно-технического комитета Автобронетанкового управления Красной Армии в январе 1937 г. отмечалось, что «...значительное увеличение противотанковых скорострельных орудий калибра 15-47 мм может привести к тому, что удар механизированной бригады может быть отражен с большими потерями для последней... Необходимо проведение спешных работ по созданию танков прорыва тяжелого бронирования...» Всего за три года до этого ставка делалась на скорость танков на поле боя: чтобы избежать заметных потерь, было достаточно преодолевать зону огня немногочисленных противотанковых огневых точек противника на большой скорости.  По новым требованиям к тяжелому танку на танк прорыва были возложены функции подавления противотанковых орудий. Это предполагало продолжительное нахождение танка в зоне огня и, соответственно, способность этому огню противостоять. Новые требования к танку прорыва были отражены в системе танкового вооружения 1938 г., предписывавшей следующее: [Иметь в армии] «танк прорыва (истребитель ПТО) со следующими основными тактико-техническими данными:
Просить Комитет Обороны обязать Народный комиссариат машиностроения изготовить опытный образец танка прорыва и сдать на испытание в феврале 1939 года...» Состоявшееся 28 апреля 1938 г. совещание Главного военного совета при наркоме обороны приняло постановление о системе танкового вооружения на 1938 год, и это можно считать отправной точкой в истории нового поколения танков прорыва. РазработкаК работам по проектированию новых тяжелых танков были привлечены конструкторские бюро Харьковского паровозостроительного завода, производившего тяжелый танк Т-35, Ленинградского завода №185 им. С.М. Кирова и Кировского завода. Тактико-технические требования к танкам прорыва были утверждены решением Комитета Обороны при Совете Народных Комиссаров СССР лишь в августе 1938 г. Тогда же с заводами №185 и Кировским были заключены договора на проектирование и изготовление танков, обеспечившие финансирование работ. В октябре 1938 г. макеты машин Т-100 конструкции завода №185 и СМК (Сергей Миронович Киров) конструкции Кировского завода были рассмотрены макетной комиссией Автобронетанкового управления, в декабре проекты были представлены на заседании Комитета Обороны и ЦК ВКП(б). Совместное заседание Комитета Обороны и ЦК ВКП(б) 9 декабря 1938 г. внесло в ход работ по новым танкам сразу несколько серьезных корректив. Во-первых, чтобы уложиться в отведенные заданием 55 тонн веса, было решено отказаться от третьей орудийной башни, вооружение было решено ограничить одной 76,2-мм и одной 45-мм пушками, крупнокалиберным пулеметом и 2-3 пулеметами нормального калибра. Во-вторых, на заседании была одобрена разработка проекта однобашенного танка прорыва с тем же составом вооружения, что и у Т-100 и СМК. Сэкономленный вес было решено использовать для усиления бронирования. Толщина брони была доведена до 75 мм в лобовой и бортовой проекциях, что должно было защитить танк от поражений снарядами дивизионной артиллерии вероятного противника. Разработка нового проекта была поручена группе выпускников Академии моторизации и механизации, тактико-технические требования на однобашенный танк прорыва были утверждены решением Комитета Обороны от 27 февраля 1939 г. Раньше всех с постройкой тяжелого танка справился Кировский завод — танк СМК начал заводские испытания 30 апреля 1939 г. Завод №185 задержался с изготовлением танка Т-100 до начала июля.  Первые образцыПараметры двухбашенных танков оказались достаточно близки: боевой вес танка Т-100 составил 58 тонн, танка СМК — 55, СМК был немного (на 5 см) длиннее, Т-100 — несколько (на 18 см) выше. Оба танка приводились в движение карбюраторным мотором АМ-34 мощностью 850 л.с. и защищались 60-мм броней. СМК показал на испытаниях чуть лучшие ходовые качества (максимальную скорость 38 км/ч против 32 км/ч у Т-100, среднюю скорость чистого движения по шоссе 17 км/ч против 15,6 км/ч у Т-100), но Т-100 имел немного больший боекомплект... Настоящим полигоном для испытаний новых танков в условиях, предельно приближенных к боевым, стал прорыв «линии Маннергейма» на Карельском перешейке. Танки Т-100, СМК и изготовленный к тому моменту прототип однобашенного танка, получившего обозначение «КВ» (Клим Ворошилов), составили роту экспериментальных тяжелых танков, вошедшую в состав 20-й тяжелотанковой бригады, оснащенной танками Т-28. Свой первый бой все три новейших танка приняли 17 декабря 1939 г. Уже 19 декабря был потерян танк СМК: он подорвался на фугасе, и невзирая на многочасовые усилия экипажа ни восстановить танк, ни отбуксировать его в расположение советских войск так и не удалось. СМК был оставлен в глубине финских позиций и вернулся в руки Красной Армии лишь в феврале 1940 после прорыва главной полосы обороны «линии Маннергейма». Чтобы отбуксировать поврежденного гиганта к железной дороге, потребовалось 6 танков Т-28. Танки Т-100 и КВ продолжали участвовать в боях до самого окончания кампании. За это время танк Т-100 получил 14 попаданий снарядов противотанковых орудий противника, но продолжал участвовать в боях. «Удары снарядов о броню ни в какой степени не отражались на нормальной работе экипажа», — записал в отчете командир роты экспериментальных тяжелых танков капитан Колотушкин. ИтогПоложительные отзывы о танке Т-100 могли лишь подсластить пилюлю его разработчикам: еще 19 декабря 1939 г. решением Комитета Обороны на вооружение Красной Армии был принят танк КВ.  В отчете по полигонно-заводским испытаниям танка Т-100 было записано: «Танк тактико-техническим требованиям соответствует. Рекомендовать танк Т-100 для принятия на вооружение Красной Армии нецелесообразно, так как изготовлен и принят на вооружение танк КВ с более мощным бронированием и обладающей лучшей тактико-технической характеристикой». Впрочем, такое мнение разделяли не все: директор и главный инженер завода №185 высказали по данному вопросу свое особое мнение, состоявшее в том, что двухбашенная машина Т-100 является машиной другого класса относительно однобашенного КВ и потому вполне может быть рекомендована для принятия на вооружение. Однако это вызвало немедленную отповедь со стороны представителей Кировского завода, доказывавших, что «танки Т-100 и СМК не являются танками особого класса, обладают при больших весах сравнительно небольшими толщинами брони... По всем параметрам, характеризующим проходимость танка, кроме ширины преодолеваемого рва, преимуществ перед танком КВ нет». Последним эпизодом в короткой истории танка Т-100 оказалась разработка самоходной артиллерийской установки большой мощности: печальный опыт Финской кампании продемонстрировал потребность в танке или артсамоходе с мощной пушкой для борьбы с ДОТами. Руководство завода №185 выступило с инициативой установки на шасси Т-100 130-мм морской пушки Б-13 в неподвижной рубке. Уже в январе 1940 г. чертежи бронедеталей были направлены на Ижорский завод, 24 февраля на Кировский завод, выбранный для изготовления нового артсамохода Т-100-Y, были поданы изготовленные бронедетали, 1 марта началась сборка машины, а 14 марта самоходка совершила первый пробный выезд. Однако боевые действия к тому моменту уже завершились, и испытать артсамоход Т-100-Y в боевой обстановке не довелось. В связи с окончанием боевых действий и принятием на вооружение танка КВ, совместимого по некоторым узлам и деталям с СМК, дальнейшая разработка машин на базе Т-100 была прекращена. Ренессанса многобашенных танков не случилось. Мнение руководства Красной Армии склонилось в пользу танка с меньшим вооружением, но с лучшей защитой. ::
| ||||||||||||||
 |
